В одном из парков старого Нью-Йорка
Мышонок Джон себе построил норку.
Жилище получилось хоть куда —
Ни дождь, ни снег не проникал сюда,
Большой камин давал тепло и свет,
И Джон на нем варил себе обед.
Но очень скучно в норке одному —
Ни сон свой не расскажешь никому,
Не поиграешь в прятки, в домино,
И даже не с кем посмотреть кино.
И чтобы в норке стало веселей,
Мышонок Джон позвал к себе друзей.
По вечерам Викто'р просматривал газеты,
Сластена Сэм пил чай и ел конфеты,
Хозяин Джон любил полакомиться шишкой,
И вслух читать друзьям смешные книжки.
Порой Виктор и Сэм играли в шашки,
Причем Виктор всегда проигрывал, бедняжка,
И часто, кончив попусту играть,
Он уходил к себе на койку спать.

И все бы хорошо, но как-то раз
В музей у парка привезли алмаз,
И в ту же ночь разбойник Франклин Брюс
С сообщниками выкрал этот груз.
Приехав на машине в свой дворец,
Кот спрятал камень в потайной ларец,
И приказал лакею пуще глаз
Беречь с трудом похищенный алмаз.
Узнав о краже, Джон собрал друзей
И предложил вернуть алмаз в музей.
И вот они, дождавшись темноты,
Идут к району, где живут коты.
Уже совсем стемнело... Наконец
Перед мышатами возник большой дворец.
От удивления Виктор разинул рот:
«Так значит, здесь живет разбойник-кот!»
И смелый Викки предложил друзьям:
«Я в логово кота отправлюсь сам.
Вы ждите здесь, и ровно через час
Я вынесу похищенный алмаз...»
Проходит время, в окнах гаснет свет,
А смелого мышонка нет и нет.
И вот друзья без лишних разговоров
Уже спешат на выручку Виктору.

Проникнув в белокаменный дворец,
Они на цыпочках под стук своих сердец
Идут по темному пустому коридору,
Разыскивая храброго Виктора.
Вдруг впереди забрезжил слабый свет.
То Франклин Брюс давал друзьям банкет.
Подкравшись ближе, Джонни увидал:
Сейчас начнется настоящий бал.
Играют польку, на столе полно еды,
Среди гостей все знатные коты.
Но ужас — чуть в сторонке под охраной
Сидит Виктор, привязанный к дивану,
А рядом с ним довольный Франклин Брюс
С огромным аппетитом ест арбуз.
«Ну, погоди, противный толстый кот!
Тебе все это даром не пройдет!»
И Джонни прошептал на ухо Сэму:
«Сейчас мы можем разрешить проблему,
Спасти товарища, попавшего в беду,
И бал испортить этому коту.
Все просто: чтоб испортить им банкет,
Мы выключим в огромном зале свет.»

И вот, когда обжора Франклин Брюс,
Причмокивая, съел второй арбуз
И стал играть с друзьями в домино,
В банкетном зале стало вдруг темно.
Тут оказалось, что почтенные коты
Боятся, словно дети, темноты.
Раздались крики: «Ой, беда! Беда!»
Коты попрятались от страха кто куда.
Но тут хозяин успокоил всех:
«Котам боятся мрака — просто грех!
Наверно просто отключили свет,
Через минуту мы продолжим наш банкет.
Сейчас зажгутся восковые свечи,
И это сделает еще прекрасней вечер.»
Тут Франклин Брюс напряг свой зоркий взгляд
И вдруг увидел маленьких мышат.
«Так значит, вот кто отключил нам свет,
Прервав тем самым праздничный банкет.
Хватайте этих маленьких мышей!
Они бегут к окну! Скорей! Скорей!»
Но тут проворный Джон и с ним Виктор
Через окно попрыгали во двор.
И только Сэм не смог покинуть дом,
За раму зацепившись рукавом.
«Неужто я пропал?» — подумал он,
Но в тот же миг за ним вернулся Джон.
Еще мгновенье, и они вдвоем
Покинули поспешно страшный дом.
И тут мышата бросились бежать,
Теперь их злому Брюсу не догнать.
Еще минута, и они гурьбой
Примчались в старый парк, к себе домой.

Немного успокоившись, Виктор
Отправился с топориком во двор
И, наколов дровишек из осин,
Вернулся в норку и разжег камин.
Затем мышата собрались втроем
За маленьким обеденным столом.
«Как хорошо, — заметил Сэмми, — что так скоро
Нам удалось освободить Виктора,
Но только очень жаль, что в этот раз
Мы не смогли вернуть похищенный алмаз.»
«Уж не хотите ль вы идти за камнем снова?
О, нет, ваш Викки не нарушил слова!
Мгновеньем раньше, чем меня поймали,
Я все-таки стащил и спрятал камень,
Прошу вас, оцените мой талант!»
И тут он вынул из кармана бриллиант.
Друзья не находили нужных слов —
Как здорово Виктор провел котов!
Лишь погодя раздался дружный смех —
Какой большой и неожиданный успех.



На этом и кончается рассказ
И про мышат, и про похищенный алмаз.
Добавим лишь, что через пару дней
Друзья вернули бриллиант в музей.
И с этих пор отряд мышонка Джона
Стоит на страже правды и закона.

Он любил ее больше чем мир,
А она его меньше, чем кошку.
Так и жили во мраке квартир —
Он всерьез, а она — понарошку.

Вчерашний день, часу в шестом
Я вышел на Сенную.
Там муж жену стегал кнутом,
Крестьянку молодую.

Ни звука из ее груди,
Хоть впору заорать бы.
И Вике я сказал — гляди,
Что будет после свадьбы.

Что наша жизнь? — Игра в рулетку,
И даже в русскую порой.
И смерть костлявая нередко
Приходит с этою игрой.

Коль по велению Фортуны
Пустым окажется камор,
Крупье воспитанный и юный
Судьбы исполнит приговор.

А если повезет прилично,
А если выпадет Zero,
То в тот же вечер драматично
Тебя посадят на перо.

Не удивит судьбу-кокетку
Ни падший грешник, ни герой.
Что наша жизнь? — Игра в рулетку,
И даже в русскую порой.

Мы слишком быстро постарели,
Погрязнув в суете сует.
И вот уже в конце тоннеля
Я вижу леденящий свет.

Однажды я закрою веки
В кругу бездушных докторов.
И целый мир умрет навеки,
Но лишь один среди миров.

Однажды подарив невесте
Колечко с россыпью камней,
Ты можешь позабыть о чести
И о покое давних дней.

Шагая с ней по жизни вместе,
Нужду почувствуешь острей.
И чтобы устоять на месте,
Бежать придется все быстрей.

Как губка впитывает влагу,
Как жаждущий — бокал вина.
Она загубит бедолагу,
Все соки высосав сполна.

Когда ж очередной фиесты,
Ты предложить не сможешь ей,
Твоя недавняя невеста
Надменно заберет детей.

Она, одетая по моде,
Забудет все, уж ты поверь.
И со словами о разводе
Перед тобой закроет дверь.

Тогда ты сменишь дом с охраной
На мрак лачуги небольшой.
В душе с зияющею раной
И без копейки за душой.

Вас кличут девушкой с обложки.
Мужчины Вас боготворят.
Изящный стан, повадки кошки,
И с легкой поволокой взгляд.

Но вот, общаясь не спеша,
В изысканность исчезла вера,
Ведь Ваша «дивная» душа
Достойна «Падали» Бодлера.

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Сомненья, валидол, подъезд.
Решенье, паспорт, ипотека,
Квартира, свадьба, переезд.

Долги, проценты, сокращенье,
Развод, суды, приют, звонарь,
Бомжи, помойка, жажда мщенья,
Веревка, улица, фонарь.

Он вошел в ее жизнь,
И она расцвела.
Стала сладкой полынь
И приветливей мгла.

Он коснулся рукой,
И она поняла,
Что счастливой такой
Никогда не была.

За него б и в тюрьму
Не печалясь пошла.
И ему б одному
Сыновей родила...

Он ушел от нее,
А она все ждала.
И за счастье свое
Весь бы мир отдала.

Над камином ружье,
Старых писем зола.
Он ушел от нее,
И она умерла.

Увы, стихи теперь не в моде,
Сошел с ума жестокий мир.
Пылятся в стареньком комоде
Есенин, Пушкин и Шекспир.

Улыбку вызывает храбрость —
На ней не сделаешь рубля.
Добро трактуется как слабость,
А хамство — нормой бытия.

Наживы страсть страшнее водки,
Пьянит сильнее чем дурман.
Кто наш кумир? Глава Чукотки,
Но уж никак не Перельман.

Встречали раньше по одежде
Но провожали по уму.
Теперь встречают, как и прежде,
И провожают по тому.

Пусть я голодный и раздетый,
Но в этом нет моей вины.
Я просто жду, когда поэты
Вновь станут совестью страны.

Каким холодным был рассвет
И мертвым лед в его глазах.
Он больше не смотрел ей вслед
Он не тонул в ее слезах.

Любви роскошные сады
В тот день не пощадил мороз.
Он утопил ее мечты
В огромном море горьких слез.

Прошли года. Немалый срок.
И все развеялось как дым.
Она усвоила урок.
И очень счастлива с другим.

Теперь есть все, о чем мечтал.
Испит свободы сладкий яд.
Но он теперь бы все отдал
За тот родной любимый взгляд.

Все легче пить. Сложней уснуть.
И все белее голова.
Он не сумел ее вернуть.
Он как бы жив. Душа мертва.

Холодные стены,
Холодные души,
Кровавые вены
И чуткие уши…

Играет со мною
Мир страха и боли,
А там за стеною
Пьянящая воля.

От плотных оков
Вскрываются жилы.
Здесь вместо цветов
Кресты и могилы.

И только во сне
Оставляют невзгоды.
Верните же мне
Святую свободу!

Жестока насмешка зловещего рока.
Как выдержать будни нелепого срока?
Печальна страна безответного плача,
И даже Луна здесь светит иначе.

Постыли до боли холодные нары,
Верните мне солнце, семью и гитару,
Верните мой мир, я в бреду повторяю.
А жизнь, как свеча, на глазах угасает.

Ни ночью, ни днем
Здесь песен не слышно,
А там, где мой дом,
Распускаются вишни.

Здесь кровью и льдом
Искрится природа,
А там, где мой дом,
Весна и свобода.

От плотных оков
Вскрываются жилы.
Здесь вместо цветов
Кресты и могилы.

И только во сне
Оставляют невзгоды.
Верните же мне
Святую свободу!

Жестока насмешка зловещего рока.
Как выдержать будни нелепого срока?
Печальна страна безответного плача,
И даже Луна здесь светит иначе.

Постыли до боли холодные нары,
Верните мне солнце, семью и гитару,
Верните мой мир, я в бреду повторяю.
А жизнь, как свеча, на глазах угасает.

Шумит вдали морской прибой,
Уснул в кроватке наш малыш.
Я знаю, ты, любимый мой,
Как я, не спишь.

Пускай сейчас ты не со мной,
Но там в далекой стороне,
Я знаю, ты, любимый мой,
Спешишь ко мне.

Прошу, прости меня,
Что лишь тебе пою.
Я все еще тебя
Люблю.

Прошу, прости меня,
Что не смогла простить,
Что не могу тебя
Забыть.

Я и надеюсь и грущу.
Вдруг ты войдешь тихонько в дверь.
Я никуда не отпущу
Тебя теперь.

Как мало ночи на двоих,
Я таю у тебя в руках,
И я счастливей, чем в моих
Мечтах и снах.

Прошу, прости меня,
Что лишь тебе пою.
Я все еще тебя
Люблю.

Прошу, прости меня,
Что не смогла простить,
Что не могу тебя
Забыть.

В окна заглянул рассвет,
Как жесток сегодня он.
Ведь тебя со мною нет,
Это был всего лишь сон.

На столе искрятся свечи,
Отражаясь в зеркалах.
Тает воск как этот вечер,
Гаснет блеск в твоих глазах.

Вместе с нами плачет вьюга,
Ты уходишь, но теперь
Мы не сможем друг без друга.
Я дождусь тебя, поверь!

Пускай уходит вечер,
Пускай погасли свечи,
Ничто не сможет нам
Сегодня помешать
Мечтать о новой встрече.

На столе искрятся свечи,
Бьется в окна мокрый снег.
Ты запомни этот вечер,
Мой любимый человек.

Ночь, и с ней пришла разлука,
Ты уходишь, но теперь
Мы не сможем друг без друга.
Я дождусь тебя, поверь!

Пускай уходит вечер,
Пускай погасли свечи,
Ничто не сможет нам
Сегодня помешать
Мечтать о новой встрече.

Калейдоскоп цветных огней.
В толпе танцующих гостей
Меня сразил твой нежный взгляд.
И с той минуты роковой
Я танцевала лишь с тобой.
Как я хочу тот зимний бал вернуть назад!

Который день метет и кружит белый снег.
Ну, где же ты, мой самый лучший человек?
Я так хочу, я так мечтаю быть с тобой.
Ну, где же ты, мой милый принц, любимый мой?

Промчалась ночь, закончен бал.
Под бой часов пустеет зал.
Сказала я тебе «Постой!»
Но вот уже затих рояль,
И лишь сверкающий хрусталь
Напомнит мне, что эту ночь ты был со мной.

Который день метет и кружит белый снег.
Ну, где же ты, мой самый лучший человек?
Я так хочу, я так мечтаю быть с тобой.
Ну, где же ты, мой милый принц, любимый мой?

Я не могу тебя забыть…
Что делать мне и как мне быть,
Когда в ночи кружится снег?
Надеясь, веря и любя
Я до сих пор ищу тебя
Среди дворцов и полумрака дискотек.

Который день метет и кружит белый снег.
Ну, где же ты, мой самый лучший человек?
Я так хочу, я так мечтаю быть с тобой.
Ну, где же ты, мой милый принц, любимый мой?

Играл мечтами и листвою
Осенний листопад.
Кончался день, и над Невою
Огнем горел закат.
И мы с тобой кружились в вальсе,
Как листья на ветру.
Потом шел дождь, и слезы счастья
Катились по стеклу.

В пустынном кафе у Невы
Мы встретились волей судьбы,
И в прошлое сразу ушло безразличья ненастье.
Укрытый туманом отель
И смятая нами постель
Той ночью недолгой дарили надежду и счастье.

Промчалась встреча, и с зарею
Расстались мы с тобой.
Был у тебя билет на поезд,
Меня же ждал конвой.
Но мы друг другу дали слово,
Что ровно через год
В кафе с тобою встретим снова
Восход…

Тяжелый закончился срок.
И вновь первый желтый листок
Как прежде кружит беспокойно над черной Невою.
И снова с бокалом вина
За столиком возле окна
Я жду безнадежно тебя этой хмурой порою…

Проходит время, но каждый год
В начале сентября
В кафе, укрывшись от забот,
Я снова жду тебя.
Но одиноки, как и прежде,
Бульвары над Невой.
Туман растает как надежда,
И я иду домой…

С той ночи прошло двадцать лет,
И вдруг, только вспыхнул рассвет,
Ворвался в кафе тех духов опьяняющий запах.
Нет, не она, но те же глаза,
На щечке сверкает слеза,
И голос до боли родной мне сказал: «Здравствуй, папа…»

Вспыхнувший свет фонарей
Ночью разбудит мой дом…
Мне не забыть тех прежних дней,
Когда мы здесь жили вдвоем.

Ночью и пасмурным днем
В окошко стучит мелкий дождь…
Я ворошу старый альбом,
Знаю, меня ты не ждешь.

Мерцанием снега рассвет
Ворвется сквозь занавес штор…
Мысли мои лишь о тебе,
Жду я тебя до сих пор.

Где-то звучит старый джаз,
Кружит за окнами снег…
Пусть ты другую любишь сейчас,
Ждать я готова хоть век.

Холод, грязь и мрак землянки,
Чьи-то стоны за спиной,
Крики, кровь и запах ханки —
То, что назовут войной.

И, когда разрыв снаряда
Вспыхнет вдруг в кромешной тьме,
Ты поймешь, на небе ада
Нет, он есть лишь на Земле.

Позади кошмары плена,
В прошлом голод и война.
И окопы сменят стены
Без единого окна.

Запах камерного смрада,
Мелкий «ежик» на челе...
Ты поверь, на небе ада
Нет, он есть лишь на Земле.

Если стерпишь, то однажды
Ты придешь к себе домой,
Где когда-то ты был счастлив
С сыном, дочкой и женой.

Но единственной отрадой
Будет фото на столе...
Знай, что нет на небе ада,
Ад есть только на Земле.

Дни бегут, слагая годы,
Все проходит, но уже
Счастью жизни и свободы
Места нет в твоей душе.

И когда остатки яда
Замерцают в хрустале,
Бог поймет — на небе ада
Нет, он есть лишь на Земле...

Любимого девушка верно ждала.
Молилась и свято любовь берегла.
Но он не вернулся к невесте своей,
А та все любила сильней...

И каждую ночь, лишь на черное небо всплывала немая Луна,
Развеять печаль и тревогу к пустынной реке выходила она.
Садилась на влажный песок и, пока не растаяла черная мгла,
Странный венок из кувшинок и лилий плела...

Устало по небу плывут облака,
Прохладой и сыростью дышит река,
И здесь в глубине вдалеке от невзгод
Красавица-нимфа живет...

И каждую ночь, лишь на черное небо всплывает немая Луна,
Из глубины на пустынный и сумрачный берег выходит она.
Садится на влажный песок и, пока на Востоке не вспыхнет восход,
Странный венок из кувшинок и лилий плетет.

Качается ровно венок на волнах…
И нимфа с тоской и печалью в глазах
Проводит в рассвет голубую Луну
И снова уйдет в глубину…

Каждую ночь, лишь на черное небо всплывает немая Луна,
Из глубины на пустынный и сумрачный берег выходит она.
Садится на влажный песок и, пока на Востоке не вспыхнет восход,
Странный венок из кувшинок и лилий плетет...

Мрачная тень вокзала,
Полупустой перрон,
Машет листвой устало
Старый могучий клен.

Поезд тебя уносит
В город совсем чужой,
Вновь золотую осень
Встретим мы врозь с тобой.

Небо покрыто мглою,
Ветер кружит листву,
Только одной тобою
Я в эти дни живу.

В дом залетит с рассветом
Крик журавлиных стай,
Ты возвращайся, Света,
В наш беззаботный край.

Ночью меня разбудит
Первый осенний гром.
И больше петь не будет
Дрозд под моим окном.

Вновь пролетело лето,
Вновь льет осенний дождь,
Ты напиши мне, Света,
Как без меня живешь.

Верю в тебя и знаю,
Мы сохраним любовь,
Выпавший снег растает,
Время пройдет, и вновь

В дом залетит с рассветом
Крик журавлиных стай,
И возвратится, Света,
Наш долгожданный май...

По ресторанам Вашингтона
Вооруженный до зубов
Ходил советник Пентагона
Беспечный Женя Пятаков.

Агент Москвы работал чисто,
И там за рюмкой коньяка
Он вербовал специалистов
В агенты бывшего ЧК...

Он начинал когда-то в Бонне
Еще практически юнцом.
И не мечтал о Пентагоне,
Не думал стать большим тузом.

Под видом нашего туриста
В отелях, в барах, в казино
Он покупал больших министров
За фунты, марки и вино...

И вот теперь агент Союза
Хлебал парное молоко,
Хрустел воздушной кукурузой
И с Бушем резался в «Очко».

И Буш не зря любил Россию —
Иначе б Женя Пятаков
Не поддавался эйфории
И не прощал больших долгов...

Но приходил конец недели,
Он прятал водку в кобуру,
И, позабыв о главной цели,
Встречался с шефом ЦРУ.

Того ведь тоже в этой шкуре
Брала по Родине тоска.
(Он начинал когда-то в МУРе,
И даже состоял в ЦК.)

И два советских резидента
Маскировались под бродяг
И, обменяв рубли на центы,
Шли отдохнуть в «Стриптиз-кабак».

И, отведя немного душу,
Евгений покидал притон,
Горланя русскую «Катюшу»
На весь вечерний Вашингтон...

Каштан в Нью-Йорке распустился,
Цветет ольха в СССР.
«И Женя, кажется, забылся», —
Сказал директор ФБР.

(Шеф ФБР — мужик плечистый,
Перед страной кристально чист,
И внешне был капиталистом,
Но в глубине души — марксист.)

И вот, скорее для порядку,
Он пишет выговор в досье,
И, получив от Жени взятку,
Пьет с ним ликеры с «Монпасье».

И вновь у Жени все отлично,
И, досмотрев последний сон,
Он похмеляется «Столичной»
И смело едет в Пентагон.

Ему сопутствует удача...
И так в теченье многих лет
Он выполняет спецзадачу:
Крушит военный паритет.

Ты тоскуешь, ведь ты в этот вечер одна
С сигаретой и с хрупким бокалом вина.
Мелкий дождь моросит за холодным окном.
Знаю, ты каждый вечер тоскуешь о нем,
Как когда-то давно в тишине лагерей
Со слезами надежды я думал о ней.
В этом мире Фортуна покинула нас,
Мы остались одни. Так давай же сейчас
Проведем этот вечер с тобою вдвоем,
Я забуду о ней, ты забудешь о нем.
Мы забудем с тобой все былые мечты.
В этом мире большом только я, только ты.

Мы поставим кассету, зашторим окно,
И под плач саксофона мы выпьем вино.
Сладкий хмель нам поможет забыть обо всем,
И, оставив печаль, мы с тобою вдвоем
Предадимся любви, и в холодной ночи
Замерцают несмелым огнем две свечи.
Мы с тобой будем счастливы, как никогда,
И для нас в небесах засияет звезда.
Мы забудем с тобой все былые мечты.
Эта ночь для двоих — только я, только ты...

А когда за окошком забрезжит рассвет,
Мы вернемся с тобою в мир боли и бед.
Доиграет кассета, прольется вино,
И, оставив постель, я открою окно.
Свежий воздух развеет забвенья вуаль,
И, упав со стола, разобьется хрусталь.
И тогда мы покинем наш маленький дом,
Дом разбитых сердец, и с тобою вдвоем,
Взявшись за руки крепко, взберемся туда,
Где шумит, разбиваясь о берег, вода,
Где крутая скала, а под нею прибой,
Где когда-то давно мы встречались с тобой.
Я скажу: «Не грусти, ты теперь не одна»,
И о берег крутой разобьется волна,
Как разбились все наши былые мечты.
И теперь мы одни — только я, только ты.

Мы любили с тобой этот сказочный край,
Только, сжав мою руку, ты скажешь: «Прощай!»
Я слегка улыбнусь и отвечу: «Прости,
Что со мною тебе, а не с ним по пути».
И когда под ногами растает земля,
Мы с тобою вспорхнем, словно два журавля.
Это будет последний отчаянный крик,
Это будет короткий, но сладостный миг.
Только миг, а потом нас накроет вода.
Мы расстанемся с болью уже навсегда.
Вместе с нами умрут все былые мечты,
Где любили, увы, только я, только ты.

Быть может, потускнеют краски,
И день за днем пройдут года,
Но нашей молодости сказку
Я не забуду никогда.

Быть может, зло изменит маску,
Умрут былые города,
Но Вашу трепетную ласку
Я не забуду никогда.

А может, призрачную ряску
Судьба развеет без следа,
Мы вновь вернемся в нашу сказку
Уже, быть может, навсегда.

поэма в пяти частях с прологом и эпилогом

ПРОЛОГ

Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел Зайчик погулять.
Вдруг Охотник выбегает,
Прямо в Зайчика стреляет.
Пиф-паф! Ой-ой-ой!
Зайчик скрылся за сосной.
Призадумался Косой —
Впереди неравный бой...
Вот такая вот завязка
В нашей детективной сказке.

ЧАСТЬ 1.
«На лезвии ножа»

Смолкли выстрелы, и вот
Собирается народ —
Волки, Суслики, Хорьки,
Ну, и просто мужики.
А Охотник — сукин кот
Прет настойчиво вперед.
Но откуда взялся он
В не охотничий сезон?
Да к тому же с автоматом
Производства блока НАТО?

ЧАСТЬ 2.
«Сенсационное разоблачение»

Этот инцидент для нас
Объясняет служба ТАСС.
Наш Охотник — террорист,
Мародер и экстремист,
Кровожаден по нутру,
Начинал еще в ЦРУ,
После — мафия Боготы,
Контрразведка у Пол Пота,
Школа юного душмана
И полиция Омана.

ЧАСТЬ 3.
«Сенсационное разоблачение. Продолжение»

Наш Охотник — просто бес —
Подполковник ВВС,
Дзюдоист и мастер слежки...
Но сейчас он просто пешка
В черных планах Бундестага
И магнатов из Чикаго.
Дело в том, что Бундестаг
Вздумал выкрасть русский флаг,
Что украсил на века
Резиденцию ЦК.

ЧАСТЬ 4.
«Русские не сдаются»

Но и Заяц не простак:
Он не будет просто так
Шляться ночью у опушки
Без кастета и без «пушки».
Террорист попал в беду:
Ведь у Зайца на счету
Год работы в МАГАТЭ,
Черный пояс в карате,
Он к тому же, для заметки,
Был агентом контрразведки.

ЧАСТЬ 5.
«Игра со смертью»

Террорист с буржуйским кредо,
Чуя вкус большой победы,
Словно в добром, сладком сне
Подошел к большой сосне...
Заяц тут провел «маваши»,
Как учил инструктор Паша,
Вмиг нанес удар в живот,
Разворот, толчок и вот
Из Охотника с Дуная
Получилась отбивная.

ЭПИЛОГ

В нашей детективной сказке
Дело движется к развязке.
Террорист был ловко связан
И впоследствии наказан.
Ну, а Заяц-Суперстар,
Пережив такой кошмар,
Стал полковником разведки,
Первым в этой пятилетке.
Что же, Заяц просто спец!
Кстати, сказочке конец.

Все случилось нежданно и странно.
Ты вошла в мой заброшенный дом,
Где росли голубые тюльпаны,
Где клубника цвела подо льдом.

За окном снег кружил, как и всюду,
И рассветом сменялся закат.
Но янтарь здесь горел изумрудом,
Здесь мерцало стекло как гранат.

Ты вошла и сказала чуть слышно:
«Мне до боли постыл прежний мир.
В нем и вишня красна, словно вишня,
И сапфир голубой как сапфир».

Там, где в ясный и солнечный вечер
Небо синее плачет дождем,
Где не гаснут горящие свечи,
Мы остались с тобою вдвоем...

Серый замок, похожий на сказку,
Некрасив и пугает людей.
Но внутри здесь волшебные краски —
Это мир для двоих лебедей.

Светлана, прости, что сегодня
Я не танцую с тобой.
Увы, я по воле господней
Стою в стороне с другой.

Я знаю, в сегодняшний вечер
Тебя не коснусь рукой.
И теплые, сладкие речи
Тебе говорит другой.

Я сделал свой выбор, Светлана,
Тебе я ответил: «Нет».
Но знай, что с больною раной
Грустит по тебе поэт.

Печальна бессмысленность этих
Пустых и ненужных слов,
И мне никогда на свете
Не видеть прекрасных снов,

Мне не почувствовать ласки
И нежности теплой руки...
И я в равнодушной маске
Пишу для тебя стихи.

Трудно враз зачеркнуть счастье прожитых лет,
Но, вручая тебе свой последний букет,
Я промолвлю: «Прощай!» Ты опустишь глаза,
И на нежной щеке заблестит вдруг слеза.
Только это обман — мы чужие с тобой,
Ты сегодня с другим, и я тоже с другой.
Наши чувства сгорели в палящем огне —
Я не нравлюсь тебе, ты не нравишься мне.
Той любви больше нет, все прошло без следа,
И поэтому я ухожу навсегда.
Ни о чем не жалей — я был счастлив с тобой,
Но не вечна любовь — и теперь я с другой,
Ты с другим, и теперь ничего не вернуть.
Если сможешь — прости, если сможешь — забудь...

Где раскален сухой песок,
Где южный зной сжигает влагу,
Расцвел оранжевый цветок
У каменистого оврага.

Стоял он меж камней надменно,
Согретый солнечным теплом.
Он был красив... Все было в нем
До исступленья совершенно.

Его сердечко как рубин
Горело в ранний час восхода.
Во всей пустыни был один
Такой невинный дар природы.

А в стороне под камнем черным,
Жару пустынную кляня,
Жила гремучая змея,
От почвы прячась раскаленной...

Был полдень... Воздух был объят
Песков сжигающим дыханьем.
Но все ж учуяла змея
Того цветка благоуханье.

Подкравшись медленно к нему,
Она застыла в изумленье.
Какое дивное творенье
Взросло на каменном холму.

И ползала она вокруг,
К цветку не смея прикоснуться,
Не в силах в логово вернуться,
Сраженная красою вдруг.

Презренными казались ей
И саксаул в кривом овраге,
И вьюн, засохший без дождей,
И дерева — почти коряги.

Все блекло пред красой цветка —
Красой невинною и дерзкой.
И перед ней наверняка
Сама змея казалась мерзкой.

Поражена она была
Такой естественной догадкой,
И зависть жгучая росла
И душу мучила украдкой...

Был приговор ее жесток:
Цветка пустыня недостойна...
Но мучилась змея невольно,
Сорвав оранжевый цветок.

Но все проходит постепенно,
Забылся скоро и цветок.
И вновь остались во вселенной
Лишь камни, глина и песок...

Мы кролики-мутанты
Шагаем словно франты,
Мы дети термоядерной войны.
С зубами крокодила
И с мышцами гориллы
Нам ни орлы, ни кобры не страшны.

Мы грозной хищной стаей
На жертву нападаем
И в миг съедаем жирного слона.
Мы очень кровожадны,
Жестоки, беспощадны,
Мы жаждем мяса, крови и вина.

Наш верный предводитель,
Мутантов покровитель, —
Гибрид медведя, кролика и льва.
Он любит есть малину
С паштетом из свинины,
Такую особь создала Москва.

На нашем правом фланге
Есть кролики-мустанги —
Довольно редкий европейский вид.
С копытами и гривой
Они весьма красивы,
Но только мясом утоляют аппетит.

Два кролика-бизона —
Подарок Пентагона,
Их создали пробирочным путем.
Немного неуклюжи,
Зато ни зной, ни стужа
Двум кроликам-бизонам нипочем.

Война не пощадила
Ни льва, ни крокодила,
На носорога стал похож комар,
Кабан — на таракана,
А тигр и обезьяна
Слились в один чудовищный кошмар.

Но кролики-мутанты
Из бывших стран Антанты
Размножатся и завоюют мир.
Мы и сильны и смелы,
Мы верим в наше дело,
Вожак, веди нас в бой! Ты наш кумир!

Стояла сумрачная ночь,
Был проливной осенний дождь,
Гром так гремел, что разрывались перепонки.
И захватив с собой наган,
Я шел в ближайший ресторан
В надежде там найти свою девчонку.

Но вот у самых у дверей
Я вдруг увидел трех парней,
Один из них крутил искусно чаки.
Зачем теперь идти вперед?
Я знал, она меня не ждет,
И нет резона быть убитым в пьяной драке.

Но воры не таких кровей,
Я так хотел быть рядом с ней,
И три подонка не заставят нас расстаться.
Я был в тот вечер сам не свой,
И с этой местною шпаной,
И с этой местною шпаной я начал драться.

Я трое суток не кутил
И был в тот вечер полон сил,
А драться научился слишком рано.
Внезапный взмах, короткий крик,
И двое вырубились в миг,
А парня с чаками я кончил из нагана.

Не понимая, что со мной,
Я знал, пойду по 102-й,
Но прежде залечу больную рану.
Дождь смыл с лица густую кровь,
Но сердце мучила любовь,
И я зашел во внутрь ресторана.

Все так, она сегодня здесь,
А я стою промокший весь,
Стою среди шпаны, кусая губы.
С ней танцевал какой-то жлоб,
И прямо в милый женский лоб
Я разрядил наган, до боли стиснув зубы.

Пятнадцать лет — не тот предел,
И мне назначен был расстрел,
И вот я жду свершенья приговора.
Последний утренний рассвет
Мне вышло встретить в 30 лет.
Вот так закончилась любовь простого вора.

Злым ритмом кровь стучит в висках,
Исчез в душе последний страх.
Стальное лезвие в руке,
И в мыслях, где-то вдалеке,
Я слышу, как раздастся плач
И как привыкший к смерти врач
Меня накроет простыней,
Закрыв мои глаза рукой.
Бессмысленно смотря во тьму,
Отец воскликнет: «Почему?»
В рыданьях содрогнется мать,
Не в силах горя осознать...
Наверно, все случится так...
Но надо сделать только шаг.
Надрез пульсирующих вен,
И известь нежно-белых стен
Покроет брызнувшая кровь —
Лишь так я зачеркну любовь.

Когда наступит вечер,
Утихнет шум машин,
Я вновь поставлю свечи
И разожгу камин.

Теперь здесь все, как прежде.
Нетронуто вино.
И я смотрю с надеждой
В открытое окно.

Быть может, все случится
Как в том прекрасном сне —
В саду умолкнут птицы,
И ты придешь ко мне.

Возьмешь меня за плечи,
Прижмешь к груди своей,
И я задую свечи,
Обняв тебя сильней...

Но вот уже пропала
Ночная темнота.
Наполнены бокалы,
И комната пуста...

Погасли в небе звезды,
И вновь пришел рассвет.
Вдруг вижу я сквозь слезы
Знакомый силуэт.

Но смутное виденье
Развеется как сон,
И сладкое забвенье
Прервет мой горький стон.

Седое утро прочит
Холодный майский день,
И от прошедшей ночи
Останется лишь тень.

Когда наступит вечер,
Утихнет шум машин,
Я вновь поставлю свечи
И разожгу камин...

В который раз мне снится сон,
Где мы тобой вдвоем.
Дремучий лес со всех сторон,
Вдали остался дом.

Но мы, не думая о нем,
Идем к своей судьбе.
В жару и в дождь я день за днем
Забочусь о тебе.

Как сладок этот долгий путь,
Пусть вечно длится он.
Но ранним утром все забудь:
Ведь это только сон.

Поплачь, девчонка, над могилою солдата,
Быть может, слаще будет вечный сон.
Ведь ты любила юношу когда-то,
И он когда-то был в тебя влюблен.

Но не дождался свадьбы тот мальчишка.
Теперь мечты и грезы позади.
Остался только маленький сынишка —
Комочек счастья у твоей груди.

Былые дни уходят безвозвратно...
Ну что ж, я рад все горести забыть.
Но лишь теперь становится понятно,
Что я не в состоянии любить.

Жена все ждет меня и дети тоже,
Скучает на цепи мой верный пес,
Но уж больную душу не тревожит
Ни смех друзей, ни горечь детских слез...

Мой старый дом совсем не изменился,
Цветет как прежде мой любимый сад,
И над высокой крышей кружат птицы...
Но все не так, как много лет назад.

Горит свеча в зловещей мгле...
Я плачу, сидя на столе,
И голос свыше скажет мне:
«Расслабься, истина в вине!»
Я пью в отчаянье вино...
Но только в мыслях все одно:
Зачем, зачем осталась ты
Там, где поблекшие кресты
Слились в единый силуэт,
Где черной смерти вечный след.
Вино бессильно мне помочь...
Моя надежда — это ночь.
Я жду, что сон придет ко мне,
И вновь я окажусь в стране,
Где нет ни мук, ни горьких слез,
В стране моих волшебных грез...
Но все напрасные мечты:
В тревожных мыслях снова ты.
Я снова не могу уснуть.
Мои отчаянье и грусть
Превыше сна, превыше сил.
О, боги, как же я любил!..
Играет вьюга за окном,
Погряз во тьме холодный дом.
На небе яркая Луна,
И злая, злая тишина...